Философия индуизма. Упанишады

Брахманы вели замкнутую в своей варне жизнь, сопряжённую с утомительными обязанностями. С 7-ми лет мальчиков отправляли к какому-нибудь учителю, и несколько лет он изучал «Веды» и прислуживал учителю.

По истечении срока обучения ученик считался «дважды рождённым» и покидал учителя. Он обзаводился семьёй и детьми и начинал выполнять обязанности жреца, осуществляя жертвоприношения.

Воспитав детей, брахман удалялся от суеты мирской жизни в лесную глушь, становясь пустынником. Свою жену он мог по желанию взять с собой или оставить. Физическая бездеятельность, вызванная жарким климатом и лёгкостью жизни среди щедрой природы, давала простор самосозерцанию и размышлениям. А философские размышления высоко ценились, им придавалось намного большее значение, чем жертвоприношениям. Пустынники ввели в обиход различные медитации и практики йоги, предназначенные для пробуждения интуиции. Но это были лишь зачатки отречения от мира.

Следующая ступень брахманизма – жизнь аскета. Она доводила отречение до высшей степени. Некоторые из них становились странствующими монахами (санньясинами). Они считались умершими для общества; их браки расторгались на законных основаниях; они уже не откликались на имена, данные им при рождении; своё имущество они распределяли между наследниками и отправлялись на поиски духовности.

Все вместе эти аскеты-санньясины дали миру новое представление о человеке и новое ви́дение человеческих проблем. Зачастую игнорируя ритуалы, а иногда и критикуя одержимость «Вед» ритуалами, странствующие мудрецы обращались к философии: сосредоточивали пристальное внимание на загробной жизни и на судьбе человеческой души.

Скитаясь по Индии, мудрецы-аскеты размышляли над великими вопросами жизни и смерти, созидания и разрушения, придавая им индивидуальный характер. «Где был Я до своего рождения?» «Что будет СО МНОЙ после смерти?» «В каких отношениях нахожусь Я с Высшей Реальностью?» Позднее результат размышлений странствующих мудрецов был записан в философском трактате «Упанишады».

Составление «Упанишад» началось в 6-м веке до н.э. (в «осевое время»), в период поразительного религиозного творчества, подарившего миру не только истоки реформирования индуизма, но и буддизм, джайнизм, греческую философию, иудейских пророков, Конфуция и Лао-цзы. А в записанном виде они появились позднее. В «Упанишадах», в основном, дана Тайная Доктрина. Считается, что в них изложена суть «Вед», поэтому их также называют «Веданта» (завершение «Вед»).

В «Упанишадах» были описаны такие концепции, как карма и реинкарнация, которые теперь имеют хождение не только в индуизме, но и во всём мире. Как утверждали индуисты-философы, в каждом из нас есть неизменная и вечная душа. Но наши души томятся в темницах наших тел и в плену иллюзий (майя). Пока мы населяем наши тела, мы обречены страдать. Но и смерть не приносит нам избавления, потому что после смерти мы вновь возрождаемся в других телах, и всё повторяется вновь и вновь – таков скорбный цикл, то есть Колесо жизни – Сансара.

По закону Кармы условия и обстоятельства, достающиеся нам при рождении, это результат хороших и плохих поступков, совершённых нами в прошлой жизни, то есть мы «блуждаем согласно своим действиям». Конец этим блужданиям кладёт «Мокша» – освобождение от невежества, Кармы и перерождения, то есть освобождение от страдания.

Но как достичь этой цели? Каковы способы перемещения из Сансары в Мокшу?

Ломая голову над этим вопросом, индуисты разработали 3 разные йоги.

Первой из них, созданной жрецами и описанной в ритуальных текстах «Вед», стала Карма-йога, или «йога деятельности», поначалу применявшаяся к ритуальным действиям и в особенности к приношению жертв на огне.

Вторая йога – это Джняна-йога, или «йога знания», результат труда странствующих философов. Это осознание «Я есмь Он» – своего единства с Брахманом – безличным аспектом Абсолютной Истины.

Третья, Бхакти-йога, или «йога преданности», гласит, что ни жертвоприношения жрецов, ни философские познания не нужны для избавления от уз Сансары. Достаточно любви и искренней преданности выбранному божеству. В настоящее время Бхакти-йога является наиболее популярной формой индуизма.

Мокша приходит благодаря нашим собственным усилиям и опыту. Однако стремящиеся к освобождению не брошены на произвол судьбы: они принимают наставления от гуру, без этого никак не обойтись. Раньше учения передавались, главным образом, от гуру к ученику устно.

Но гуру передавали не столько сами знания, сколько методы, позволяющие самостоятельно приблизиться к этим знаниям. Философы-индуисты практиковали йогу, чтобы сочетать с её помощью «Я» и Реальность, «Я» и Божественное, «Я» и Бессмертие. Тайное знание, которое гуру шёпотом передавали ученикам, сидящим возле их ног, относилось к тому, как пользоваться своим телом и дыханием, чтобы переместиться от невежества к мудрости, от иллюзий к действительности, от человеческого к божественному, от Сансары в Мокшу.

Примерно в то же время, когда «Упанишады» начали обретать форму, Сократ дал миру знаменитую аллегорию пещеры: люди, находящиеся в пещере, видят только тени, отбрасываемые на стену перед ними, поэтому неизменно ошибаются, принимая видимость за действительность.

Философы-индуисты сделали похожее наблюдение: мир не такой, каким мы его видим; мы не те, кем себя считаем. Мы смотрим на себя и на мир сквозь завесу иллюзии, называемой майей. Быть мудрым – значит поднять эту завесу и понять, какие мы на самом деле. Наше ощущение отделённости от Бога – не что иное, как тень, отбрасываемая на стену пещеры. Сакральное содержится в нас. Сущность человека (Атман) не отличается от Божественной сущности (Брахмана). Осознать, что «Я есмь Он» – значит достичь Мокши.

Но одной веры в эту тождественность недостаточно. Её надо прочувствовать. Тут не помогут никакие учения, вычитанные из книг, или знания, переданные устно. Никакой ритуал не поможет перенестись в Мокшу; эта задача не под силу ни йоге, ни философии, ни добросовестному труду или изучению Писаний. Болезнь не лечат произнесением слова «лекарство». Это лекарство следует в себя «впитать». Освобождение не наступает при простом произнесении слова «Брахман». Брахмана в себе надо прочувствовать.

Священное Знание и само изучение «Вед» с самого начала было присвоено себе брахманской варной. Но это не всегда было так. Кшатрии также размышляли о смысле жизни и устройстве мира, интересовались текстами «Вед». Они достигли даже точки зрения вольнодумства, перейдя через веру в божественность этих книг, и могли несколько свысока смотреть на брахманов, твёрдо державшихся Писания.

Гораздо больше привлекательности для людей благородного сословия представляла другая сторона брахманской жизни: практическое стремление к святости, отречение от мира и отшельничество. Кшатрии также искали путь к освобождению от страданий, от Сансары. Но жрецы ревниво оберегали от их вторжения знание мудрецов и соединённое с ним блаженство до тех пор, пока это было возможно. Правило: «Ни один благородный воин не должен вступать на монашеский путь», – было долгое время прочно установленной формулой среди брахманов.

Но кшатриев и в этом нельзя было сдержать запрещениями жрецов. Уже около 8-го века до н.э. замечается аскетическое движение в варне кшатриев, которое привело к образованию значительных небрахманских сект. Из них самыми знаменитыми стали секты джайнов и буддистов.

Джайнизм и буддизм суть параллельные явления, только движение джайнизма обнаружилось ранее. Основатели обоих течений – Вардхамана, или Джина Махавира, и Сиддхартха, или Гаутама Будда, – были современниками и не только выступили с одной и той же задачей освобождения от страданий, но даже в одной и той же местности и при совершенно одинаковых обстоятельствах жизни.

Будда, вследствие чрезвычайного распространения своей религии в мире, сделался более знаменитым. Но пророк Джина Махавира и сейчас играет в Индии гораздо бо́льшую роль и сохранил здесь своё значение, благодаря тому, что джайнизм стоит гораздо ближе к индийскому характеру, чем буддизм.